БОРМАН | биография

Лучшим ответом на все домыслы, касающиеся личности Валерия Викторовича Овчинникова, служит его рассказ.

Родился я на Сахалине в маленьком поселке Леонидово (по другим данным - в Петропавловске-Камчатском) 26 ноября (по другим данным - 19 ноября) 1947 года в семье военного летчика. Детство прошло в армейских гарнизонах Дальнего Востока. Мы немало колесили по стране. Заканчивал школу, к примеру, я уже в Москве. А в 1967-м отца перевели в Эстонию, в город Тарту. Родители, кстати, по сей день там живут.

Учился в Минском институте физкультуры. Потом перешел в железнодорожный институт. Меня поначалу пробовали в дубле гомельской команды, поскольку был я тогда молодым и, как говорится, перспективным. Но в то время по положению мне запрещалось выступать за какую-либо другую команду. Вот и играл за институт в период учебы. Учился неплохо. Был упорным. Учебе отдал порядка девяти лет. За это время успел в армии побывать. Служил в Куйбышеве связистом, в какой-то секретной части.

Был ли я тогда настроен на то, чтобы в дальнейшем работать тренером? Про те годы так сказать не могу. Вся моя жизнь в футболе довольно сложная. И тем, кто стоит в оппозиции ко мне, легко об этом рассуждать. Уже в 16 лет был порван мениск. Сами знаете, что это такое. Тогда во мне был 181 сантиметр роста и вполне нормальные данные для вратаря тех времен. Даже на фоне моих сверстников. Я подчеркиваю, - тех 60-х годов. Потом полетели второй мениск и боковые связки. Пришлось отправиться в 1-й Московский лечебно-физкультурный диспансер, где хирург Башкиров сделал мне две операции. Вторая оказалась посложнее, потому что "разлетелось" все колено...

Я понимал, что в футбол человек с такой ногой играть не может. Хотя предложений выступать в командах на первенство республики у меня в общем-то было достаточно. И я в них даже некоторое время играл. Платили нормальные деньги, называя нас "подснежниками", - мы не работали, но зарплату за игры получали.

Однако с выступлениями пришлось закончить. Все, что намечалось в футболе, скомкалось, поломалось. Хотя в целом жизнь была веселой и интересной. Честно отслужил в Советской Армии. Пошел туда добровольно, когда лет мне уже было прилично - целых 25. Отслужил и вернулся оттуда обогащенным неармейскими идеями. Когда закончил учебу на дневном отделении, мне уже было почти 28. И я уехал в Эстонию, где начал работать. Вскоре женился.

Я взял свою первую команду, таллинскую "Азери", которая выступала в первенстве республики, и с ней в 1977 году выиграл Кубок Эстонии.

А в то время организовывались первые наборы в Высшую школу тренеров. Кстати, в 1976 году среди прочих слушателей были и Малофеев, и Прокопенко. Так я поступил в ВШТ во второй поток. В качестве молодого, перспективного тренера. Но - не выше республиканского понимания: до этого я ведь нигде не работал в командах мастеров. Высшая школа и лично Вячеслав Варюшин лично мне дали очень многое. Не хочу сказать, что я в ней был примерным слушателем. Были и умнее меня. И, может, пограмотнее, Бог его знает. В общем, люди, которые в отличие от меня прошли школу большого футбола. Во многом благодаря Варюшину я закончил ВШТ. При распределении он и Юрий Петрович Копылов помогли мне попасть в российскую команду "Динамо" из города Кирова.

Кстати, кировское "Динамо" в бытность мою его тренером курировал начальник местного УВД генерал Александр Яковлевич Мазуренко, у которого я почерпнул немало полезных качеств руководителя. Но и отрицательного опыта там, как, впрочем, и позже, тоже хватало.

Затем я переехал в Тюмень по приглашению тогдашнего начальника одного из местных главков Салманова и в 1983-1984 годах работал там с местным "Геологом". Но все это было во второй лиге чемпионата Союза. Надо сказать, по ней у меня опыта много. И карьера богатая.

Наверное, всем памятна та скандальная история с "Котайком" в переходных играх, когда нас просто убили. Судья из Киева Константин Вихров, которым заменили кого-то дня за два до матча, сделал свое черное дело и нас просто уничтожил. Так мы не попали в первую лигу. Тут у меня - вот они, издержки молодости у молодого, неопытного тренера! - "крыша" вскипела и... поехала: я высказал руководству города и главка все претензии, какие только накопились. Закипел и... оказался в Орджоникидзе.

Команда осталась в первой лиге, она играла. Правда, я принял ее за сорок (!) дней до старта чемпионата. И на следующий год она играла, но доигрывала первенство уже без меня. Я оттуда, просто и откровенно говоря, ночью взял и... уехал, прекрасно понимая ту ситуацию, которая сложилась вокруг меня. Все это делалось искусственно, потому что, - это стало понятно сразу, - другим, приезжим, там делать нечего.

Из орджоникидзевского "Спартака" я сбежал. А летом появился приказ Спорткомитета, согласно которому мне можно было работать тренером везде... кроме российских команд. Похоже, "благодарить" за это я должен был третьего секретаря местного обкома партии. Ведь мнение партии тогда означало все. И даже больше. Но благодаря мудрости руководства Госкомспорта в лице Виталия Георгиевича Смирнова дело до этого не дошло, хотя, как мне известно, давление на него оказывалось мощное.

Я все же уехал работать в Таллин и проработал со "Спортом" два с половиной года. Этот город, могу сказать точно, стал для меня родным. Дело не только в том, что в нем живет моя семья. Просто я его очень люблю.

С точки зрения эстонцев выглядело абсурдным, что их команду возглавляет русский тренер. И тогда вместо меня поставили нового главного тренера Убакиви. Отнюдь не самого сильного специалиста в футболе, но - эстонца. И он стал главным тренером в таллинском "Спорте". Раз поставили, значит, он в чем-то лучше меня мог работать. Я не стал спорить.

А Нижний Новгород, тогда - город Горький, появился на моем горизонте благодаря только одному человеку. Шарадзе Омари Хасановичу, бывшему в то время начальником отделения дороги. И была в городе команда "Локомотив", из которой ушел главный тренер Мирзоян.

Принял я команду в декабре 1988 года. До сих пор смешно становится, как вспоминаю, что тому предшествовало. Лишь - один короткий разговор с Шарадзе: "Давай? Давай! Ну и поехали!..". Вот так и едем до сих пор.

Столько лет в одной команде - это перебор. А ведь пуп земли у нас футбольный пока один - город Москва. И не стоит никому сегодня ни в чем заблуждаться. А уж тем более - пытаться устроить Нью-Васюки из Нижнего Новгорода. У меня такое ощущение, будто я принял команду-чемпиона России или обладателя Кубка России. И что каждый год, как только чемпионат начинается, от нас хотят чего-то сверхосновательного. И больше ничего. Машина работает, на ходу, ты только не мешай ей и не ломай. А я вот, мол, принял ее, высококлассную, и сразу же заваливаю. Да не я ее заваливаю!..

В заключение немного отвлекусь от футбола. У меня хорошая семья. Стаж супружеской жизни перевалил за два десятилетия. Есть жена Татьяна и взрослая дочь Алена. Живут в Эстонии. В Таллине. На лето приезжают ко мне. Да, они живут там, а я здесь. Ну и что? Без разницы. Зимой встречи с женой, в основном, происходят в Москве.

Жена у меня по профессии переводчик, преподает английский в высших учебных заведениях и колледжах Эстонии. Дочка закончила таллинский институт и устроилась в фирму. Она высокая, рост 175 сантиметров. Вроде ничего, довольно удачно получилась. Характером пошла, наверное, в меня. Упрямая. Вполне нормальный ребенок. Конечно, это для меня она ребенок, а так уже вполне взрослый человек. Со своим мировоззрением и мышлением. Сама определяет свою жизнь. Никто ей в этом не противится, не мешает. И не ведет ее за руку по жизни. Считаю, что так правильнее.

Жена и дочь прекрасно понимают, что без футбола не было бы моей работы. Да и меня, наверное, тоже не было. В этом мне повезло. Есть семья, и это, пожалуй, единственная точка опоры в жизни для любого нормального человека. Дай Бог пожелать каждому, что она у него была.

Впрочем, сам я о своем тренерском выборе, сделанном когда-то, не жалею. Почему я должен жалеть? Пусть завтра меня снимут с работы, и даже тогда я не буду ни о чем сожалеть. Моя профессия позволяет мне ни о чем не сожалеть. Ни о кировском "Динамо", ни о тюменском "Геологе", ни о "Спартаке" из Орджоникидзе, ни о таллинском "Спорте", ни о нижегородском "Локомотиве". Что такое "сожалеть"? Да одного общения с Шарадзе или Салмановым мне хватит на сто лет вперед!..

афтограф Валерия Овчинникова