Валерий ОВЧИННИКОВ:
НЕ УМЕЮ ТОЛКАТЬСЯ
В ПРИЕМНЫХ

    В воскресенье (5 ноября) Нижний прощался с большим футболом. Прощался, видимо, довольно надолго, может быть, даже навсегда, потому что пока никакого света в конце тоннеля, в который угодил "Локомотив", не видно.

    Эти дни были очень трудными для наставника "Локомотива" Валерия Овчинникова, человека неординарного, по сути - самой яркой личности в нижегородском спорте, ведь именно Овчинников усилиями "Локомотива" собирал рекордную для Нижнего аудиторию, недоступную даже звездам эстрады и политикам. На днях Овчинникову была вручена медаль ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени (Указ об этом награждении Владимир Путин подписал еще 12 августа). А местные СМИ вновь обвинили наставника "Локомотива" во всех смертных грехах и потребовали его отставки.

    О дальнейшей судьбе "Локомотива" и итогах нынешнего сезона разговор еще впереди, а сегодня мы решили поближе познакомить читателей с Валерием Овчинниковым, у которого, кстати, в ноябре исполняется 21 год работы в качестве наставника футбольной команды мастеров.

    - Валерий Викторович, что обуславливало ваш выбор тех клубов, с которыми вы работали эти два десятилетия?

    - Я шел к конкретным людям, к руководителям высокого ранга, которые мыслили по-государственному, были заметными фигурами в стране и в то же время до фанатизма любили футбол. Таким был в Кирове генерал Мазуренко. Таким был в Тюмени Салманов, который внес огромный вклад в развитие этого края. Таким был первым секретарь обкома КПСС Одинцов в Орджоникидзе. В Таллине я работал с генералом Гнездиловым, в Нижний приехал ради Шарадзе, сразу поняв, что это очень неравнодушный к футболу человек, он сделает все, чтобы у третьего города России была более или менее приличная команда. Мы с Омари Хасановичем проработали бок о бок одиннадцать лет, он понимал меня в полной мере, знал, как сложно здесь не только создать команду, но и сохранять ее в высшем дивизионе. А сейчас ситуация кардинально изменилась.

    - В чем вы почувствовали эти перемены?

    - Стало очень тяжело работать прежде всего в психологическом плане. Мы постоянно ощущаем, что железной дороге не нужны, она с удовольствием избавилась бы от нас. В этой ситуации самый лучший выход - все оставить и уйти.

    - Вы говорили о своем уходе еще в ноябре прошлого года, но почему тогда не сделали такой шаг?

    - Надо было спасти команду. Уход и меня, и моего тренерского штаба повлек бы за собой полный распад "Локомотива". Мы сумели спасти его, без моральной и материальной поддержки дотянуть до середины марта, когда новое руководство ГЖД наконец-то объявило о поддержке "Локомотива". Прошла встреча начальника ГЖД Хасана Зябирова с командой, где нам объявили довольно жесткое условие: или шестое место после первого круга, или нас всех разгонят. Я понял этот ультиматум так: от меня хотят избавиться. Но я не хочу никому быть насильно милым, я не буду дожидаться, когда меня попросят, а лучше уйду сам.

    - Может быть, постановкой этой задачи руководило очень модное в Нижнем стремление к популизму, этакий рекламный трюк, за которым стояла благая цель - привлечь внимание болельщиков к "Локомотиву"?

    - Но этой "благой целью" были оскорблены и игроки, и тренеры. Руководитель, даже очень далекий от футбола, должен понимать, что у нас совершенно новая команда, игрокам надо время, чтобы элементарно притереться друг к другу, найти понимание. Такая задача была бы в какой-то степени оправданна, если бы ее обнародовали в декабре, под нее дали бы деньги на комплектацию, позволили бы нам пригласить не резервистов ведущих клубов, чаще игравших лишь в дубле, а хотя бы двух-трех игроков класса Арсена Авакова. К марту, когда мы немного "задышали", не было уже ни одного свободного нападающего, который мог бы взять игру на себя, мы не смогли найти опорного полузащитника.

    - Тем не менее старт чемпионата был не таким уж плохим...

    - С "Черноморцем" у нас ничего не получалось, так как на игроков давил огромный психологический пресс, дополнявшийся атакой на нас в ряде местных изданий: мол, Овчинников пригласил далеко не тех игроков, какие нужны Нижнему. В матче с "Торпедо" мы уже могли "показать зубы". Однако еще раз вынужден повторить: когда ты работаешь, не имея душевного спокойствия, душевного равновесия, очень трудно настроить игроков на высокую самоотдачу. Тренерский труд - это творчество, мы находимся на работе 24 часа в сутки, порой любая мелочь может вывести из равновесия, нанести серьезный урон творческому процессу. Это обстоятельство и наталкивает меня постоянно на мысль закончить работу в Нижнем.

    - Вернемся к мемуарной стороне дела. Можете вы назвать трех-четырех самых ярких игроков, что встречались на вашем тренерском пути?

    - Трех-четырех назвать не могу. У меня в каждой команде были яркие игроки, по-своему интересные, самобытные, становлению которых я помогал именно как тренер. Острее всего помнится кировское "Динамо", моя первая команда, это как невеста моя, ведь я тогда был молодой, задорный, рвущийся до самостоятельной работы. Я принял "Динамо" в 32 года, а через два года вывел команду в первую лигу Союза, где был самым молодым тренером. В кировском "Динамо" настоящим явлением был нападающий Александр Козловский, который забил за сезон 45 мячей. За свою футбольную биографию он забил огромное количество мячей, жаль, что тогда это как-то слабо фиксировалось, мало обнародовалось, а будь сегодняшнее время - его фотографии публиковались бы каждую неделю. В "Динамо" были интересны Востриков, Бубнов, собственно, можно перечислить всю команду - у нее были, естественно, какие-то минусы, но как фантастически она отдавалась игре! Из этой команды появились Базулев, который потом играл в "Спартаке", Пархоменко, известный позднее по донецкому "Шахтеру". У нас тогда чуть ли не половина команды ушла в клубы высшей лиги.

    - И все-таки вы оставили Киров, уехали в Тюмень...

    - Да, но на то были основания, а точнее, попытка случайных людей, примазавшись к моей работе, получить незаслуженно почести и звания. Меня это крепко задело, я уехал в Тюмень. Там принял команду второго дивизиона, которая была на последнем, четырнадцатом месте. А через год она уже закончила сезон на второй позиции, затем мы стали победителями зоны и выиграли кубковый турнир. Салманова до сих пор вспоминаю с благодарностью, это человек государственного масштаба, у которого я очень многому учился. Сложной была работа в Орджоникидзе, где я не учел особенности национальной республики и совершил энное количество ошибок. Сейчас понимаю, в чем были мои просчеты, но ушедшего уже не поправишь. В таллинском "Спорте" было по-своему интересно, именно оттуда появился Валера Карпин. Он был худой, слабоватый, тяжело переносил большие нагрузки и, знаю, в душе сетовал на меня, что заставляю много работать, но уже тогда у него были задатки большого игрока, и я рад, что он состоялся как звезда. А ведь до моего прихода в "Спорт" его вообще хотели отчислить и звали "лишний рот".

    - И, наконец, судьба вас привела в Нижний Новгород...

    - Здесь у меня остались самые добрые воспоминания о команде 1989 года. Перед ней не стояла задача выйти в первую лигу, но группа футболистов, возглавляемая Сашей Гармашовым так завелась, что взяла этот высокий барьер. Гармашов - незаурядная личность, лидер во всем, я рад, что у него неплохо складывается тренерская судьба. Весной на сборах мы вспоминали с ним команду 11-летней давности, и он предложил собрать тех ребят, как-то отметить их, ведь именно они стали основоположниками нынешнего "Локомотива".

    - И все же именно с Нижним у вас, наверное, связаны самые лучшие воспоминания, ведь здесь пришло признание: "Локомотив" входил в шестерку лучших клубов России, выступал в Кубке "Интертото"...

    - Но именно здесь, как нигде, я чувствую вокруг себя какую-то полосу отчуждения. Почему-то считается, что я постоянно нахожу какие-то конфликтные ситуации. Но самое интересное в том, что я ни с кем не конфликтую. Да, я мало общаюсь, мало встречаюсь с людьми вне команды, все время живу лишь ее заботами и все время слышу, что у меня множество врагов, людей, которые ждут не дождутся, когда я уйду. Я уже не раз говорил, что не держусь на свое место, предлагал даже этим "специалистам" возглавить команду, но эти "рулевые" очень любят рулить лишь на словах, они во всем разбираются, все знают, однако сами за дело браться не хотят. Вообще, видимо, эти люди несут в себе специфику города, в котором большой футбол приживается очень трудно, в котором привыкли больше говорить, чем делать. Мне же все время хотелось, чтобы в Нижнем поняли, что большой футбол - это не просто забава, это целая индустрия, довольно дорогостоящая, в условиях нашей страны довольно убыточная, что времена Павки Корчагина с грязным полотенцем на шее давно прошли. Из нас же хотят сделать отряд таких корчагиных, а люди-то сейчас совсем другие, одни голые призывы на них не действуют, когда повсюду не занимаются призывами, а платят за эту очень тяжелую работу довольно большие деньги.

    - В Нижнем о вас чаще говорили как о функционере, и, пожалуй, лишь в прошлом сезоне, когда под вашим началом возродились такие игроки, как Аваков, Вязьмикин, Кузнецов и другие, стали отмечать и тренерское умение Валерия Овчинникова. За счет чего пришло "второе дыхание" к тому же Авакову и почему оно ушло нынче?

    - В "Шиннике" я Авакова не видел - мы тогда играли в первом дивизионе. Но я знал его еще с того момента, как его привезли с Украины вместе с Круковцом. Я помнил стиль игры Авакова - нападающий такого стиля мне импонирует, с ним можно работать, если к нему найдешь подход, создашь именно ту ситуацию, в которой он максимально раскроется. И у нас все получилось. Авакова раньше не понимали, выпускали его на 30-40 минут, заставляли выполнять не свойственный ему объем работ. Мы же давали ему сыграть весь матч, но поручали ему очень конкретную задачу, мы всей командой играли на него, и он у нас провел свой самый звездный сезон. Аваков потом просился к нам, но его уже не хотели отдавать в аренду, его надо было выкупать, вкладывать около миллиона долларов, а нам и десятая часть такой суммы была не по карману. Так мы потеряли Авакова, и весь российский футбол потерял его.

    - Вас не раз осуждали, что весной вы продали Нижегородова, а летом расстались с Власовым, заявившим о себе именно в Нижнем.

    - Я всегда превыше всего ставлю интересы самого игрока. Нижегородовым после окончания прошлого сезона интересовалось "Торпедо", но я уговорил Юрия Семина взять этого защитника в московский "Локомотив", и Семин меня позднее не раз благодарил. Почему я пошел на этот шаг? У Нижегородова появлялась возможность сыграть в Лиге чемпионов, это - мечта всей жизни любого футболиста, а кто дал мне право убивать мечту? Власов очень много сделал для "Локомотива", но в той обстановке, что была у нас летом, когда мы за весь первый круг не одержали ни одной победы, Власову нужно было сменить обстановку, чтобы встряхнуться, поверить в себя. Я не обманул ни одного игрока за время своей работы, я бываю лишь очень строг к ним, но в то же время я знаю, что если я завтра позову к себе Власова или того же Авакова, то они, не задумываясь, приедут. Разумеется, если при этом я буду работать с клубом соответствующего уровня.

    - Ноябрь для вас - время распутья, ведь в ноябре вы чаще всего меняли свое место жительства. Чем для вас закончится нынешний ноябрь?

    - Пока все в полном тумане. Я не умею, как мой коллега из "Старта", часами высиживать в приемных, не умею быть просителем. В то же время бросать все, что здесь создано, очень обидно. Есть неплохой стадион, есть сносная загородная база, есть дом, где игроки получают служебное жилье... Нет лишь одного - заинтересованности первых лиц города и области в нормальном футбольном клубе, соответствующем статусу Нижнего Новгорода. Нет хотя бы одного человека типа Омари Шарадзе. А я, как уже говорил, привык работать в связке с подобными людьми. Так что очень сложно говорить о будущем: если его здесь нет у футбола, то нет и у меня...

Владимир ХИТРЮК 9 ноября 2000 года

FC LOKOMOTIV Nizhniy Novgorod - Unofficial Web Site
ИНТЕРВЬЮ
<|наверх|> <|назад|> <|на главную|>
Обновление 09.11.00